10 и 11 мая Новооскольскую воспитательную колонию для девочек с пасхальным визитом навестила московская Комиссия по церковной социальной деятельности. Возглавлял группу отец Аркадий Шатов, председатель Комиссии, с ним ехали сотрудники, ответственные за помощь лицам, освобождающимся из мест лишения свободы (среди них, в качестве волонтера, и я), певчие с концертной программой и корреспонденты журнала «Нескучный сад».

 Новооскольская ВК производит впечатление большого — на 400 воспитанниц — пионерлагеря. Девчонки живые, улыбчивые, встретили нас при полном параде — накрашенные, нарядные; приготовили свой концерт и, на мой взгляд, он у них получился лучше, чем у московских гостей. С интересом прослушали батюшкину проповедь и потом охотно подходили к нему пообщаться tetatet, несколько девочек поисповедовались, на молебне многие просили окропить их еще и еще раз. Мне уже случалось бывать в Новооскольской ВК, а также беседовать с выпускницами колонии и слушать неподцензурные рассказы о ней. В этот раз я снова имел удовольствие убедиться, что администрация и персонал колонии делают все возможное, чтобы скрасить девчонкам заключение. Кружки и самодеятельность, экскурсии в город, в недалекий монастырь с меловыми пещерами, поездки с концертами в Белгород и приглашения в колонию творческих коллективов со всей страны, дружба с мальчиками близлежащей Валуйской ВК с регулярными взаимными приездами в гости – все это не дает воспитанницам скучать. Некоторые девочки только в колонии идут в первый класс, учатся читать и писать, приобщаются к книгам, смотрят фильмы. Есть в колонии и молельная комната, приезжает из соседнего села батюшка, бывает в гостях и сам Владыка Белгородский и Старооскольский Иоанн. Многие девочки здесь крестятся, впервые знакомятся с азами Православия.
 Молодые, энергичные девчонки с помощью своих наставников умеют сделать праздник даже в таком малопраздничном месте, как колония – огороженная колючей проволокой, подчиненная строгому распорядку, на многие годы отрывающая от дома. Праздник удался на славу, девчонки отдохнули от повседневной рутины, мы сподобились послужить Воскресшему Христу и принести в колонию частичку пасхальной радости, но, тем не менее, уехали мы скорее в печали, и это была не только печаль расставания.

 Кроме пения, общения, раздачи подарков и георгиевских ленточек мы провели также анкетирование воспитанниц, чьи сроки кончаются в этом году, с целью выявить ожидающие их на воле трудности и помочь в их решении. Увы, от анализа ответов веет безнадежностью, особенно впечатляющей по контрасту с веселыми праздничными лицами анкетируемых.
 Проблем много. Это и здоровье – от ВИЧ до неистребимой «тюремной гнили» — стрептодермии, и восстановление документов, и опасения насчет трудоустройства — не секрет, что найти работу в провинции подчас невозможно даже социально адаптированному человеку, что же говорить о девчонках, проведших иной раз более трети отрочества (допустим, четыре из восемнадцати лет) в своеобразных условиях колонии, а все время перед арестом — зачастую в адских условиях провинциальных детских домов, асоциальных семей и т.д.
 Встречаются и девушки, мечтающие о продолжении образования — также без большой надежды на исполнение этой мечты. Ктото хочет забрать из детдомов своих детей и младших братиковсестричек. Но главная, всеобщая и самая грозная проблема — отсутствие жилья.
 У каждой девочки это бывает посвоему. Стоит почитать их ответы на этот пункт анкеты в оригинале! «С жильем будут проблемы, т.к. папа и мама сидят, а квартира сгорела». «На меня записана квартира, но брат требует продать ее и отдать ему деньги за то, что воспитывал меня. Спокойно жить он там мне не даст». «Родители пьют, за квартиру не платят, накопился долг 100.000, обещают выселять». «Мама продала мою квартиру и уехала в неизвестном направлении». «Я попала сюда из детдома и здесь мне исполнилось 18 лет, детдом меня обратно принимать не хочет, куда ехать – не знаю»... Большинство девчонок ждут или руины, или притоны – где пьяные матери продавали их своим собутыльникам, а пьяные же отчимы гонялись с топором. Мало у кого за время отсидки что­то дома изменилось, у единиц — изменилось в лучшую сторону.
 Эту проблему колония решить не может, хотя очень старается — в города и веси проживания девочек (а они разбросаны от Мурманска до Северного Кавказа и от Питера до Челябинска) рассылаются бесконечные запросы и получаются бесконечные отписки.

 Государство в целом эту проблему решить, наверное, смогло бы, но пока не хочет – до сих пор не принят даже федеральный закон, регламентирующий, кто и как должен заниматься социальной реабилитацией освобождающихся из мест заключения, не существует сети государственных реабилитационных центров, и т.д. Все это печально, и чиновников есть в чем упрекнуть. Но прежде чем искать виноватых на стороне, стоит оборотиться и на себя.
 Это было не первое подобное анкетирование, начали такую практику несколько лет назад сотрудники правозащитной организации «Центр содействия реформе уголовного правосудия», в этот раз мы только добавили в их анкеты раздел «Отношение к вере». Сделано это было для того, чтобы иметь возможность по каждой девочке предметно созваниваться со священником из ближайшего к месту ее жительства храма и просить взять ее под свое покровительство. Конечно, невозможно надеяться, что рядовой сельский или провинциальный городской храм сможет предоставить ей жилплощадь, оплачиваемую работу, непьющих родителей. Но прислать раз в месяц т.н. «мыльное­рыльное» — мыло, пасту, шампунь; провести после освобождения по инстанциям — восстановить документы; помочь привести жилье в порядок; походатайствовать перед горадминистрацией об отсрочке квартирных долгов; припугнуть буйных родственников, да и милиции дать понять, что подросток не брошен и нарушение его прав не пройдет незамеченным – все это по силам общинам на местах. В Церковь приходят руководители предприятий и учебных заведений — на исповедь или с просьбой освятить свои объекты — вот возможность поискать подопечной местечко. Даже просто принять растерянную, находящуюся шоковом состоянии от перемены всего жизненного уклада девчонку, улыбнуться ей, помолиться за нее, дать ей тарелку супа – уже может стать первой ступенечкой к формированию в ее сознании положительного образа православного человека.
 Хотелось бы, чтобы и в приходах, куда мы звоним по конкретным девочкам, не отказывались с ними работать, как это порой бывало — они де лживы, укоренены в дурных привычках, склонны к безделью и манипуляциям (хотя зачастую все это правда!), и не забывали об апостольском призвании быть ловцами человеков — «Мы помочь готовы, да она к нам не приходит...» Пока же девочки из всех стрессовых ситуаций часто вынуждены выкручиваться как умеют, а умеют они известно как. Поэтому и ударяются во все тяжкие и идут по накатанным рельсам — иждивенчество, пьянство, прежние друзья, воровство и проституция. Увы, многие возвращаются в Новый Оскол или уже на взрослую — с рецидивами. Известен нам и случай гибели подростка, вышедшего из другой, мальчиковой, ВК и по неведомым уже причинам не смогшего или не захотевшего вселиться в свою жилплощадь с соседом; бабушка его не приняла, в соцслужбы он не обратился, поселился в подъезде и в крещенские морозы этого года простудился и умер. А еще больше — пропадают совершенно из нашего поля зрения, где они, что с ними — Бог весть. И только единицы пока более или менее успешно пытаются встать на ноги.

Михаил АГАФОНОВ, волонтер Центра содействия реформе уголовного правосудия и Комиссии по церковной социальной деятельности при Епархиальном совете г.Москвы.